Дипломатическая неприкосновенность - Страница 92

В первую очередь было важно не упускать ба из рук барраярцев. Главная задача – выяснить, где ба спрятало свою мерзкую биобомбу на станции Граф. Раса аутов обладает некоторым генетически введенным иммунитетом к большинству «сывороток правды» и их производным. Если на ба не подействует суперпентотал, то у квадди останется мало вариантов процедуры допроса, которые получат одобрение судьи Лейтвина. В столь экстремальной ситуации военные законы подходят больше, чем гражданские. Иными словами, если квадди не станут путаться под ногами, то мы за них повыдираем ба ногти.

Майлз схватил Клогстона за локоть.

– Как дела у Бела Торна? – требовательно спросил он.

– Не очень хорошо, милорд Аудитор, – покачал головой хирург. – Поначалу нам казалось, что ему становится лучше, когда заработали фильтры. Гермафродит вроде бы пришел в сознание. Но затем он стал беспокойным. Стонет и пытается что-то сказать. Бредит, я думаю. Все время зовет адмирала Форпатрила.

– Форпатрила? Почему? Погодите… Бел так и говорит «Форпатрил»? – резко спросил Майлз. – Или просто «адмирал»?

Клогстон пожал плечами:

– Форпатрил в данный момент тут единственный адмирал, хотя я предполагаю, что портмастер может просто бредить. Мне бы не хотелось пичкать снотворным пациента, находящегося в столь скверном состоянии, особенно когда он только выбрался из наркотического дурмана. Но если гермафродит не успокоится, нам все же придется это сделать.

Майлз, нахмурившись, поспешил в бокс. Клогстон за ним. Майлз снял шлем, выудил из него свой комм и надел обратно на руку. Один из техников торопливо очищал вторую койку, готовя ее для инфицированного лорда Аудитора, надо полагать.

Бел теперь лежал на койке, высушенный и одетый в зеленую больничную рубаху барраярского военного образца, и это на первый взгляд казалось приятным прогрессом. Но лицо герма было пепельно-серым, губы – сине-лиловые, веки слиплись. Капельница-помпа, не зависящая от потенциально изменчивой гравитации на корабле, быстро закачивала желтую жидкость в правую руку Бела. Левая рука привязана к перекладине. Пластмассовая трубка, по которой бежала кровь, выходила из-под бандажа к какому-то гибридному агрегату, обмотанному огромным количеством клейкой ленты. Вторая трубка шла в обратном направлении, ее темная поверхность покрылась влагой.

– …бал, – стонал Бел, – …бал.

Губы главного хирурга недовольно скривились. Он глянул на один из мониторов.

– Давление тоже поднялось. Думаю, пора бедолагу все же опять накачать снотворным.

– Подождите. – Майлз облокотился на край койки, чтобы Бел мог его видеть, и с надеждой посмотрел на гермафродита. Голова Бела дернулась. Веки раскрылись, глаза расширились. Синие губы шевельнулись. Бел облизнул их, глубоко вдохнул и попытался еще раз.

– Ад…рал! …жно …этот …людок …рятал …бал. …зал мне… Садист у…людочный…

– По-прежнему зовет адмирала Форпатрила, – встревоженно пробормотал Клогстон.

– Не адмирала Форпатрила. Меня, – выдохнул Майлз. Неужели этот хитроумный разум еще существует в бункере его мозга? Глаза Бела были открыты, он пытался сфокусировать взгляд, словно лицо Майлза расплывалось перед его взором.

«Жно»? Тьфу ты! Важно! Бел пытается сказать что-то важное. Бел борется со смертью, чтобы шевелить губами и донести информацию. Бал? Баллистика? Балалайка? Нет! Балет!

– Ба спрятало свою биобомбу в помещении балета? В концертном зале Минченко? Ты это пытаешься сказать, Бел? – быстро спросил Майлз.

Напряженное тело расслабилось.

– Да… Да… Так сказал… в софитах, я думаю.

– Бомба одна? Или больше? Ба не сказал, ты можешь ответить?

– Не …наю… Са…оделка, я …онял. Проверь. По…упки…

– Ясно, понял! Отличная работа, капитан Торн!

Ты всегда был лучшим, Бел. Майлз, отвернувшись, жестко заговорил в комм, требуя немедленного соединения с Гринлоу, или Венном, или Уоттсом, или с кем-нибудь из властей станции Граф.

Наконец ответил резкий женский голос.

– Да?

– Канцлер Гринлоу? Это вы?

– Да, лорд Форкосиган? – более спокойно отозвалась она. – У вас есть новости?

– Возможно. Бел Торн сообщил, что ба сказало, что спрятало бомбу где-то в концертном зале Минченко. Возможно, за софитами.

Она громко выдохнула.

– Хорошо. Мы сосредоточим поиски там.

– Бел также полагает, что бомба представляет собой что-то, что ба недавно сделало само. Возможно, оно под именем Кера Дюбауэра приобретало необходимое прямо на станции Граф. Это может дать вам представление, сколько штук оно могло изготовить.

– А! Ясно! Я озадачу выяснением этого людей Венна.

– Учтите, Бел в очень скверном состоянии. И ба вполне могло солгать. Свяжитесь со мной, как только что-то выясните.

– Да-да! Благодарю вас.

Гринлоу поспешно отключила связь. Майлзу только сейчас пришла мысль, а не заперта ли она тоже в каком-нибудь изоляторе, в каком вскорости окажется он сам, и как и он пытается оттянуть неизбежное любым доступным способом.

– У…людок, – пробормотал Бел. – Па…лизовал меня. Сунул в че…тову капсулу. …зал мне. И застегнул. Оставил …мирать, представляя… Знало… оно знало… обо мне и Николь. Смотрело мой видеокуб. Где мой куб?

– Николь в безопасности, – заверил Бела Майлз. Ну, настолько, насколько в безопасности сейчас все обитатели станции Граф. Если и не в безопасности, то хотя бы предупреждена. Видеокуб? А, та штуковина с изображениями гипотетических детишек Бела! – Твой куб в целости и сохранности.

Майлз понятия не имел, так это или нет. Куб мог остаться в кармане штанов Бела, и теперь уничтожен вместе с зараженной одеждой гермафродита, или украден ба. Но ответ успокоил Бела. Глаза измученного гермафродита закрылись, дыхание выровнялось.